Предчувствие

Невозможно заставит себя начать писать. Невозможно. Не получается.

Возникает сразу много отговорок: покушать не мешало бы; чуть-чуть отдохнуть нужно и при том голова как-бы подает сигнал; винца бы неплохо пропустить…

А, … наплевать на это.  И  все переносится на потом.

 Как сказал Марк Твен, в тему,  и  мне нравится – «Никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать послезавтра».

… Но вдруг что-то, о котором раньше и не вспоминал, выплескивается бурным валом внутри тебя. Какая то мысль переворачивает все твои житейские помыслы. Ты уже не можешь встать, а только двигаешь пальцами. И твоя мысль так бежит вперед, что не знаешь, а что, там, будет на бумаге?

Так и в этот раз.

 

… Жил я в то время недалеко от одной из широко известных Московских больниц, буквально рядом с ее забором. Место было красивое, тихое. И то время народу, да и больных, там было мало. Рядышком находилось небольшая деревенька Степановское, с четырьмя красивыми озерами. Сладко.

Не было никаких специальных бетонных заборов с проходными. Хочешь зайти в больницу к знакомому врачу, — пожалуйста, милости просим.

От основной дороги к центральному корпусу больницы вела асфальтовая  дорожка, по которой с трудом могли разъехаться только две машины. И  частенько, когда ехал домой,  проезжал по ней своей машине Лада 2101. Здесь была получше дорога.

Да, как это было давно…

На поселке, в маленьком мирке, «больница — деревня» жило всего каких-то  300-400 человек, и практически мы знали друг друга, повадки, кто и  как живет.

Была тишина, но….

Как и во многих таких селениях, в тихих и мирных, была одна вещь, которая доставляла нервозность для жителей. В деревеньке около больницы жили два ненормальных паренька. Конечно это несчастье для близких. Но такова жизнь. Кому-то везет, а кому нет. Один — спокойный, тихий, всегда улыбчивый, ходил один, а вот второй, — не дай Господь его встретить на темной улице.

И видно, что он с другого мира, жестокого, где воинствует только сила и борьба. Нужно было одного взгляда, чтобы понять – этот человек не с нашей земли.

Я, когда встречался с ним, старался пойти другой дорогой, и своей дочери говорил, что если ты увидишь его, лучше зайди за дом и пережди.

Он был буйным, и его отец, понимая, какие неприятности можно нанести другим людям его непредвиденные поступки, всегда ходил с ним рядом, и для верности от разных неожиданностей, брал с  собой своего брата. И поэтому, жители Степановского, привыкли к этой троицы, и совершенно не обращали на это внимание. Никаких эксцессов ранее не случалось, никаких. Он вел себя как тихо-помешанный, но его вид составлял  совершенно другое мнение. Все при встрече с ним вели себя настороженно.

 

… Я ехал по этой дороге, было тепло и уютно. Скоро увижу свою маленькую Диночку, которая всегда бежала навстречу мне с  протянутыми  ручками для поцелуя.

Настроение было отличное, сегодня вырвался с работы пораньше. Хорошо. Немного разомлел от сладкой истомы. Ничто не предвещало беды.

Но какая-то нервозность, возникшая из-за ничего, заставила меня быть в напряжении. Объяснить это невозможно.

Что-то должно было случиться…

 

Впереди на этой узкой дороге появились три фигуры, и я сдал машину  как можно ближе к правому бордюру. Сбавил скорость и уже был весь во внимание от этих маячившихся на дороге быстро приближающейся точек.

Мне стало не по себе. Что-то должно было случиться….

Да это были они, не безызвестная троица особей мужского пола, отец с сыном и их родственник. Все было бы ни ничего, но сегодня, вернее несколько минут назад, мне стало  не по себе.

Повернуть назад было уже поздно.  Будь что будет, решил я. Снизил скорость до предела, и поехал вперед еще тише, приглушил музыку, в надежде, что и она поможет уйти от неприятной ситуации.

«Тройка» увеличивалась в размерах.

Я весь сжался в сидение машины, и старался не смотреть на них, но все равно, наша встреча приближалась.

Исчезали метры расстояния. Тишина кругом была поистине мертвецкой, мои глаза, смотревшие только прямо в вперед, ничего не видели, у них открылось боковое зрение, сфокусированное на это лицо – маленького, но по жесткости непредсказуемого идиота, который сегодня, именно сегодня, мог выкинуть ВСЕ !

Он держал хлыст погонщика коров (его отец был пастух), и наверно здорово научил его пользоваться этим предметом  с особым животным удовольствием.

В его руке это было и оружие, и нож, и сабля и страшный кинжал, словом он мог превратить этот кусок переплетенной кожи в любую палицу, способную все сокрушить на своем пути.

Мои мышцы свело. Я впился в кресло, негнущиеся пальцы лежали на руле автомашины, не в силах поворачивать руль.  Ноги онемели.

Время исчислялось уже долями секунды и оно сокращались между нами.

В голове билась мысль:  —  Что-то должно было случиться.

… Все! Наступила встреча, и кажется, слава Богу,  что я проехал…

Но, не успев об этом подумать, я уловил едва заметный взмах этого дворового, сильно извивающегося как змея хлыста, с темными полосами вокруг мерцающего света.

Все кругом превратилось в шахматное поле брани, в каждой  клеточке мира, смотрящего на меня через боковое стекло автомобиля, все увеличивалась и увеличивалась страшная морда этого дегенерата, смотревшая и разрывающая меня на кусочки.

Трах!! Взмах хлыста пришелся как раз на мою голову, защищенную металлическим кузовом автомобиля.

Удар был хорош. В голове отозвался гул железа, и радостный вздох счастья, заставивший меня понять, что все закончилось. Я на свободе, этот миг страха ужепозади.

 

Полоса от кожаного ремня так и осталась на кузове машины.

Больше в жизни я с ним не встречался.

Предчувствие виртуальных событий в моей жизни и на этот раз меня не подвело, но когда я проезжаю мимо человека, держащего в руке кожаный хлыст, что-то внутри меня всегда передергивается.