Тройной сюрприз

Две полоски на тесте удивили меня безмерно — мы же были так осторожны! Любимый на известие тоже странно отреагировал. Но самое большое потрясение было впереди…

8 сентября. Проснулась с ощущением, что мне как-то не по себе. Так бывает, когда только- только подхватишь грипп: еще и температуры нет, и ломоты в теле, а все равно какой-то легкий дискомфорт… Вот и сегодня со мной почти так, да не совсем. На перемене между первой и второй парой вышла с девчонками покурить. Я и так курю больше за компанию, но без отвращения. А тут совсем не пошло. Пожаловалась Марине. Она лю­бит докопаться до первопричин любых явлений, поэтому устрои­ла допрос: «Ленка, у тебя живот болит?» — «Нет…» — «Горло?» — «Нет». — «А душа?»

Я прислушалась к себе: с душой вроде тоже все было в порядке. А Маринка все не унималась: «С утра не тошнило?» — «Не тош­нило». — «Головокружений не было?» — «Не было». — «Соски не болят?» — «А с чего им болеть?» «Слушай, а ты часом не бере­менная?» Вывод подруги был лишен всякой логики, поэтому мы дружно рассмеялись: Марина осторожно, чтобы меня не оби­деть, я — весело. Какая беремен­ность? Мы с Марком люди гра­мотные и осторожные.

По дороге домой зашла в ап­теку и купила упаковку пара­цетамола. А еще тест на бере­менность — так, для прикола.

9 сентября. Вчера про покупки, сделан­ные в аптеке, забыла напрочь, а сегодня утром полезла в сум­ку за расческой — сю-ю-рприз! Парацетамол сунула в тумбочку, где у нас все лекарства лежат, а тест распечатала и стала читать инструкцию. Просто так, ради интереса. Раз прочитала, второй. Потом третий — на всякий слу­чай. Ничего сложного: инструк­ция рассчитана интеллект шим­панзе: опустить палочку в мочу и подождать. Если появится одна полоска, значит, все в порядке. А если две — все плохо. Или, наоборот, хорошо? Странный все-таки этот тест — правиль­ный ответ для каждого свой. Закрылась в ванной, проделала необходимые манипуляции, ста­ла ждать. Первая полосочка про­явилась сразу же и напористо, вторая оказалась медлительной, вялой и бледной. Но все-таки она БЫЛА!

Загибая пальцы, я произвела подсчет — если, вдруг, то максимум три недели. Срок «дет­ский», пока и говорить не о чем. Во всяком случае, Марку и родителям — точно рано. Ведь всякое бывает: может, тест бракованный по­пался или вообще рассосется как-нибудь… Вот пройдет еще недели три, до­ждусь определенности…

30 сентября. Ощущение «что-то мне не по себе» пропало и больше не возвращалось. Я почти не вспо­минала о бледно-несмелой вто­рой полоске, а если и вспоминала, то как о чем-то нереальном, вроде утреннего сновидения. А сегодня «Дз-з-з-з!» — словно будильник в мозгу затрезвонил: три недели прошло, пора опре­деляться. После занятий отправилась в женскую консультацию, записалась на прием к участко­вому гинекологу.

За столом — пожилая толстуха. На носу — стильные молодеж­ные очочки, а руки здоровущие и красные, как у мясника.

— Проходите за ширму, раздевайтесь, ложитесь в кресло.

Прошла, разделась, легла.

— Она резиновыми перчатками щелкнула, инструментами позвякала, приступила к осмотру.

— Ага, — обрадовалась, — Вот, нащупала! Беременность шесть не­дель.

— Точно?

— Деточка, я в этом кабинете тридцать шесть лет сижу. Шести­недельную беременность опре­делю даже в вязаных рукавицах.

Я сползла с кресла, оделась, по­стояла возле стола, посмотрела, как врачиха выводит в карточке непонятные каракули. Потом пошла к двери. На пороге обер­нулась.

— Спасибо.

— На здоровье. Приходите еще.

Выйдя на улицу, я сразу позво­нила Марку:

— Давай сегодня встретимся.

— Ты же говорила, что у тебя дела.

— Уже освободилась.

— Черт. А меня родители попро­сили их на дачу отвезти. Мы сей­час как раз в дороге.

— Ладно, тогда не сегодня, — сказала я и нажала кнопку отбоя. Задалась было гамлетовским во­просом: «Быть или не быть?», но даже не попыталась на него ответить, а малодушно решила, как Скарлет О’Хара: «Я подумаю об этом завтра».

1 октября когда я приехала в кафе, Марк уже сидел за столиком и цедил минералку.

— Привет… — поцелуй в щеку и легкое пожатие руки. — Не понимаю, по­чему ты не захотела поехать ко мне, родители на даче…

— Привет, — вяло вернула поце­луй и пожатие. — Просто пред­стоит серьезный разговор, хоте­ла его провести на нейтральной территории. Марик, у меня бере­менность шесть недель, — сразу взяла быка за рога.

У него вдруг резко поглупело лицо… Еще мгновение назад передо мной сидел интеллекту­ал: бывший золотой медалист, нынешний студент-отличник физмата, в будущем (надеюсь) нобелевский лауреат, а теперь…

ванушка-дурачок какой-то. Интересно, это он от радости так поглупел или от шока?

— И что ты собираешься делать?

Я собиралась ответить: «Не знаю», но почему-то сказала «Рожать». Брякнула и сама уди­вилась.

Какое-то время мы молчали. Оба о чем-то думали, каждый о сво­ем. О чем думал Марк, мне не­известно, но у меня мысли были еще те:

«А вдруг он откажется на мне же­ниться? Одно дело — в любви при­знаваться и встречаться, а совсем другое… Впрочем, Марк — маль­чик интеллигентный и порядоч­ный, как честный человек навер­няка сделает предложение. Только я выходить замуж «по залету» не хочу, знаю, чем такие браки окан­чиваются. Теоретически, но знаю.

Нет, лучше уж как-нибудь сама… (Удивительно, но после того, как я вслух сказала, что буду рожать, другие варианты перестала рас­сматривать даже гипотетически.) Мама, конечно, ужасно расшу­мится. В принципе ее можно по­нять: кому понравится, что доч­ка-второкурсница решила стать матерью-одиночкой? Дурой меня назовет обязательно — тут даже к гадалке не ходи. Может и бо­лее крепкие словца в ход пустить. Не исключено даже, что обзовет, как вечно беременную сосед­скую кошку, шлендрой.

А потом хлопнет стаканчик валерьянки и побежит на рынок за свежи­ми фруктами и домашним тво­рогом — будущей маме нужно хо­рошо питаться. Нет, как ни крути, а родители у меня классные, мне с ними здорово повезло. Ничего, с их помощью как-нибудь и рожу, и выращу в одиночку, и воспитаю… Хотя, лучше бы не в одиночку…» Я посмотрела на Марка. Он, все с таким же глупым выражением лица, рисовал на салфетке восьмерки. Или знак бесконеч­ности.

— Ты как-то нестандартно реа­гируешь, — сказала я.

— А? Что?

— Говорю, реагируешь непра­вильно. В женских романах, ког­да героиня сообщает, что ждет ребенка, герой либо подхватыва­ет ее на руки и кружит по комна­те, либо говорит: «Это твои про­блемы» и уходит навсегда.

— Да? Не знал… А героиня что?

— Она либо заливается счастли­вым смехом и обнимает героя за шею, либо гордо бросает ему: «Мы с малышом обойдемся и без тебя» и уходит. Тоже навсегда.

— А я вчера связку на запястье потянул… — ни к селу ни к го­роду брякнул Марк и добавил: — Вообще-то я собирался после защиты диплома жениться, но… — На ком? — уточнила я.

— На тебе, естественно.

Это «естественно» было таким гранитно-монументальным, та­ким незыблемым и не подлежа­щим сомнению, что с успехом могло заменить два часа круже­ния по комнате. На душе сразу стало легко и спокойно: значит, он женится на мне не по залету, а потому, что давно так решил. А что не после защиты диплома, а на третьем курсе, так это всего лишь форс-мажор.

Марк тем временем развил бур­ную деятельность:

— Так, быстро поднимайся. Сей­час на минутку забежим ко мне, чтобы я мог переодеться, потом заедем на рынок, купим букет. Нет, два букета…

— А два зачем?

— Один — тебе, буду предложение делать. А второй — твоей маме, чтобы попросить у нее твоей руки. Как ты думаешь, отдаст?

— Да куда она денется, — я, нако­нец, обняла его за шею и счаст­ливо засмеялась, совсем как ге­роиня любовного романа.

25 января. Над дверью загорелась та­бличка «Входите». Я вошла. По­здоровалась с врачом — рыжеволо­сой красоткой по виду немногим старше меня.

— Фамилия?

— Кравцова… То есть Вишнев­ская. Извините, никак не привы­кну, что уже Вишневская.

— Первый раз УЗИ делаете?

— Первый.

— А что так?

— Понимаете, сначала подготовка к свадьбе, потом свадьба, потом медовая неделя, потом подготовка к сессии, потом сессия…

— Сессию хоть хорошо сдала? — перешла врачиха на «ты».

— Нормально. Две четверки, а остальные пятерки.

— Молодец, — похвалила она и стала мазать мне живот какой-то липкой гадостью.

— У меня к вам просьба. Вы мне скажите только, все ли в порядке, а пол ребенка говорить не нужно. — Не хочешь знать?

— Не хочу. А то родственники сра­зу начнут имя придумывать, тай­ком приданое покупать… Пусть для всех сюрприз будет.

— Понятно. Ну, давай, посмо­трим, что тут у нас… Ага, ага, ага… — пока она смотрела в мони­тор, повторила это свое «ага» раз десять, не меньше. Потом необид­но хихикнула: — Да, сюрприз для всех будет определенно. Он у тебя здесь не один.

— Он? Мальчик?

— Ребенок. Не один. А в осталь­ном все в полном порядке. Сейчас справку напишу.

В справке было написано: «Мно­гоплодная беременность».

По дороге домой я думала о том, что никому ничего говорить не буду: сюрприз так сюрприз.

11 мая.

— А вот и последняя прин­цесса! — сказала акушерка, под­нимая повыше мою третью дочку. — Здоровенькая, не хуже сестер. И писклявая такая же. Ну, вы моло­дежь, даете. Один троих красавиц забабахал, другая их родила без сучка без задоринки. Молодцы! — она передала малышку с рук на руки детской медсестре и выгля­нула в окно: — Кстати, твой до сих пор на лавочке сидит. Пойду скажу ему, что папашей стал. Как думаешь, выдюжит такую но­вость, или подготовить сперва? — Он у меня сильный, выдюжит. Акушерка вернулась спустя не­сколько минут.

— Действительно сильный. Во всяком случае, в обморок не грох­нулся. Но крыша слегка поехала: три пальца у себя перед носом вы­ставил и шепчет что-то, а что — не разобрать. Интересно, это он от шока поглупел или от радости?

— От радости, — улыбнулась я. — Конечно, от радости.

БОЛЬШЕ ИНТЕРЕСНЫХ ИСТОРИЙ НА КАНАЛЕ ДЗЕН: https://zen.yandex.ru/360_gradusov